Намедни исполнилось 20 лет стрип-клубу «Белый медведь» (причем за все эти двадцать лет клуб не имел ни одного выходного дня).
По этому поводу я был зван туда на презентацию праздничного календаря на 20 месяцев. Его название «Двадцать оттенков белого» определило жанр гламурного BDSM.
Была хорошая вечеринка, причем это похвала не только девушкам, но и самому заведению. Поясню на примере самой естественной для меня аналогии.
Когда я ходил на боксерские шоу, то самым сильным впечатлением было смотреть их на чисто боксерском стадионе УСК «Крылья Советов». Ринг рядом, всего несколько рядов. Вот так и в «Белом медведе»: самый маленький стрип-клуб, все места в первом ряду.
Девушки в этом заведении не получают гарантийной оплаты за выход на работу, и работают по принципу 50 на 50 (то есть 50% оплаты своих танцев отдают клубу, и эта доля почти не отличается от типичного расклада на персональные тренировки у фитнес-тренеров).
Девушка (с дворянской фамилией), которая предложила мне приват и получила отказ, бежала от меня столь стремительно, что мне почудилось, будто это произошло, как во французской песне «наша принцесса воскликнула „ах“, наша принцесса бежала в слезах, оскорблена за отказ, вероятно».
Хотя, скорее всего, это было регламентированное профессиональное ненавязчивое поведение...
Приватный танец стоит 1500 руб. А консумации в этом клубе нет. Напротив в определенные часы или дни бывает по два приватных танца по цене одного.
Забавно, что в комнатах для привата (2 тыс. руб. за час) есть экраны, на которые транслируется футбол, а в шикарном чил-ауте в багровых тонах (4 тыс. руб. в час) можно посмотреть упомянутый выше профи-бокс.
В чил-ауте висят фотографии некоторых танцовщиц клуба, в том числе той, что три года уже не выступает, так как нашла в стрип-клубе мужа.
Фото и видеоотчет с вечеринки. (Свои фото и видео я там тоже снимал, но оказался напротив прожектора, который их ожидаемо запорол).
В этот раз, когда я возвращался домой из клуба в полночный час, у меня случилась встреча, которую нельзя считать случайной. Это было явное напоминание свыше, о том, куда мне надо стремиться и куда ходить.
***
Пользуясь утренним временем, билетерша кинотеатра «35 мм» легкомысленно покинула свой пост. А на своем стуле оставила нераспечатанную пачку городского журнала «Где?»…
Осенью в городе у меня часто возникает этот вопрос. Где дом, который только что был здесь? Где кабак, в который я запомнил дорогу? Где чувства, которые только что были здесь? Ведь были же, были совсем недавно. Наверное, по Москве можно ходить с этим вопросом на лице…
Каждая матрица стремится к перезагрузке. Москва-матрица — не исключение. Но дело зашло слишком далеко. К примеру, в границах Садового кольца построено за 20 лет 849 зданий — это больше, чем за всё советское время.
Поэтому место, в которое я пришел на стриптиз, видится мне островком необыкновенной стабильности.
В доме № 116 по проспекту Мира бар «Белый медведь» открылся в 1969 году. Это кафе-мороженное я посетил впервые в 1977 году, когда поселился в доме по соседству. Ну и хаживал туда или мимо, пока в 1995 году мороженное не заменили стриптизом. С тех пор побывал там лишь дважды. Однако с 1967 по 2015 — на том же месте «Белый медведь». Конечно, есть рестораны «Прага» или «Арагви», которые живут еще дольше, но они в моей жизни не фигурировали.
16 сентября 2006 года в своем живом журнале я сделал такую запись на тему московской осени:
Слово «ностальгия» (тоска по родине) постепенно стало обозначать тоску по старым временам. Однако не хочется никого поправлять. Потому что даже если никуда не уезжать, родины, в которой ты родился, больше нет.
Но даже если на том же месте под тем же названием обнаруживается бар «Белый медведь», в котором ты мальчишкой брал вазочку с холодными шариками мороженного, то теперь там подают горячих девок из стриптиза. И лучше говорить про ностальгию, чем про консумацию.
***
Если бы я жил на берегу, я бы чуть ли не каждый день входил в одну и ту же реку. Она была то теплой, то холодной, то мутной, то прозрачной, но все равно одной и той же. Таковы и блоги.
Вот-вот. Не писатель выбирает город, а город выбирает писателя. У меня, очевидно, другая стезя.
А про стриптиз пишу охотно: I, II, III, IV, V.
Осенью наш город становится более влажным и вопрос «где?» начинает проступать водяным знаком неохотно конвертируемой валюты — нашей любви к городу (и к некоторым замечательным горожанкам).